Обращение автора к читателю. Нажмите для увеличения↑

Летопись истории православного прихода села Люткино Пестречинского района

 Если рассматривать историю человека в контексте христианской веры, то можно с уверенностью сказать, что жизнь каждого человека похожа на произведение, написанное рукою Творца. В каждом таком творении будут свои отдельные главы. Для кого-то одна покажется более увлекательной, скажем, с большим содержанием динамики, кого-то увлекут тихие и глубокие размышления, моменты созерцания, и точно также мне бы хотелось поведать читателям через призму этой статьи о жизни одного храма. История храма – это не скучная семинарская наука, интересная лишь узкому кругу лиц. В ней тоже прослеживается своя особая форма бытия с периодом расцвета, жизни и угасания, где тесно переплетены моменты быта, духовных подвигов и, познавая историю храма, в какой-то мере, мы познаем и самого себя. Но, несмотря ни на что, с самой древней истории церкви православный храм до сегодняшних дней остаётся неизменной величиной, открывающий свои двери каждому желающему войти и приобщиться его истории.

История отдельного самостоятельного православного прихода содержит в себе первую главу, которая, как правило, сводится к предпосылкам его создания и возведения здания храма. Однако не всегда удаётся проследить весь процесс, т.к. сведения о первой главе истории практически каждого храма зачастую сводятся лишь к указанию даты возведения здания либо приблизительного временного интервала, а сама его история остаётся без первой главы, в которой содержатся ключевые исторические данные и главное – имена людей, причастных к возведению храма.

Село Люткино Пестречинского района Республики Татарстан затерялось среди лесов Пестречинского и Лаишевского районов. Ранее с. Люткино относилось к Державинской волости Лаишевского уезд, а приход состоял только из самого села, что крайне редко можно встретить в дореволюционный период среди сёл Казанского и Лаишевского уездов. До 1889 г. село имело статус деревни, т.к. ранее храма в Люткино не было, а населённый пункт был приписан в своё время то к Покровскому храму с. Тогашево, то к Спасской церкви с. Кулаево.

История самостоятельного православного прихода в с. Люткино началась в 1889 г. с построением деревянной церкви во имя трёх святителей земли Казанской: Гурия, Варсонофия и Германа. Ранее жители входили в состав прихода Спасской церкви с. Кулаево. Но отправной точкой в будущем создании православного прихода послужило событие, определившее его посвящение во имя трёх святителей земли Казанской: Гурия, Варсонофия и Германа. Этим событием стала в 1874 г. задумка строительства здания школы с молитвенным помещением – часовней во имя Гурия, Варсонофия и Германа, Казанских чудотворцев.

Инициатором строительства школы с молитвенным помещением стал священник Спасской церкви с. Кулаево Николай Павлович Боков, который с особой теплотой и сочувствием относился к прихожанам д. Люткино, не имевшим своего храма и находившимся от приходского храма на расстоянии 8 вёрст. Предыстория появления в Люткино молитвенного дома (часовни), подробно рассказывается в рапорте о. Николая (Бокова) на имя архиепископа Казанского и Свияжского Антония (Амфитеатрова) следующего содержания: «С самого первого дня своего поступления в Кулаево, я обратил преимущественное внимание на одну из деревень моего прихода – Люткино Лаишевского уезда, в которой жителей заключается 400 душ мужского пола – почти половина моего прихода. Это деревня отстоит от церкви на целые восемь верст, так что прихожане этой деревни не всегда и не все в состоянии бывают посещать Богослужения: идти по неохоте восемь верст, другие по слабости и старости, третьи по малолетству и неимению одежды в зимнее время [,] и наконец [,] четвертые по невозможности бросить пустым дом, собственно по одиночеству. Таких найдется очень и очень много, и [,] между прочим, многие из них же осуждены бывают не быть у Богослужения очень долгое время, иногда даже три-четыре года. Я имел возможность проверить это. Но важнее всего то, что самая большая часть прихожан этой деревни не бывает у исповеди и святого причастия и почти исключительно по причине удаленности от церкви. На мой вопрос тому или другому прихожанину: почему он не исповедался и не причащался в нынешний и предыдущие посты, я всегда слышу ответы почти одного рода: отдаленность, одиночество, при которой невозможно бросить дом на целую неделю и неимение надлежащей теплой одежды. Ввиду таких действительно затруднительных для них обстоятельств, я постоянно советовал им и убеждал их устроить у себя часовню, где я мог бы время от времени совершать Богослужение, а для говеющих служить в пост, две или даже три недели (причащаться же Святых Тайн они могли бы приезжать в Кулаево), чрез что я избавлял бы многих из них необходимости не бывать у Богослужения в продолжение двух или трех лет, а для других доставил бы возможность при одиночестве и других трудностях жизни, условиях выполнять главную христианскую обязанность – причащаться Святых Тайн ежегодно – важнее всего отнял бы возможность у некоторых отказываться от исповеди и Святого Причастия отдаленностью и недосугом. Кроме того, я настаивал на заведении ими у себя школы, доказывая им от этого поверу, как душеспасительную, так и вообще жизненную. Дважды ездил к ним и на их сходках предлагал им свою беседу на ту же тему и [,] кроме того, часто предлагал каждому эту мысль, во время хождения по домам с молебнами. Наконец, 20 марта [1874 г.],  я отправился к ним снова, собрал мирскую сходку и просил их окончательно решить этот вопрос, предварительно сказавши им на этот счет поучение. Они по выслушавши поучение, единодушно решили устроить у себя и часовню и школу, для помещения которых, по моему совету, они купили бывший их же хлебный пятистенный магазин (длиной 18 аршин и шириной 10 аршин), с тем, чтобы в одной половине была часовня, а в другой помещение школы. Часовню же решили, с благословения Вашего Высокопреосвященства, устроить во имя святителей Гурия, Варсонофия и Германа – Казанских чудотворцев. Приобрести означенный пятистенный магазин я посоветовал им [,] во-первых: во избежание более издержек с их стороны, при постройке ими двух новых довольно поместительных зданий, а во-вторых [,] потому, что школа, помещаясь в одном здании с часовней, во время богослужений может в свою очередь служить помещением для молящихся, так как в пятистеннике купленного магазина имеется дверь, которую отворив при богослужении [,] будет постоянно закрыта во время школьных занятий. Таким образом [,] проектируемая часовня сама по себе не вполне поместительная для такой деревни, как Люткино (800 душ мужского и женского пола), будет увеличиваться школой вдвое. Дверь в пятой стене магазина или внутренняя дверь сделана шириной едва ли не в половину стены [,] и во всяком случае [,] в третью часть стены; следовательно [,] для молящихся в отделении школы не только вполне будет слышно, но даже частью и видно самое Богослужение».

Усилиями о. Николая (Бокова) в д. Люткино 20 марта 1874 г. прошёл сход жителей деревни и составление общественного приговора о своём желании устроить школу с молитвенным помещением – часовней. Из общественного приговора видны как причины, так и общественный настрой на данную инициативу: «Принимая во внимание многолюдство нашей деревни, при которой необходимо какое бы то ни было место для службы во время поста в другое свободное от работы время, особенно при отдаленности нашей деревни от приходской церкви, а также то, что необходимо в настоящее время обучать детей своих грамоте, мы единодушно с общего всех нас согласия порешили: устроить часовню и школу [,] для помещения которых сочли нужным приобрести бывший наш хлебный пятистенный магазин с тем, чтобы в одной половине помещалась школа, а в другой – часовня, которую предполагается по получению на это благословения Его Высокопреосвященства устроить во имя святителей Гурия, Варсонофия и Германа».

Вскоре общественный приговор жителей д. Люткино с приложением рапорта о. Николая (Бокова) были направлены на рассмотрение и одобрение в Казанскую духовную консисторию. В целом Казанская духовная консистория одобрила прошение жителей д. Люткино, но потребовала проект на здание школы с молитвенным помещением (часовню). 30 мая 1874 г. проект плана здания школы с молитвенным помещением (часовней) и смета были рассмотрены. 1 июня 1874 г. Казанская духовная консистория утвердила прошение жителей д. Люткино на устройство школы с молитвенным помещением. Но здание школы с молитвенным помещением выстроено было лишь через 10 лет в 1884 году. Интересно было то, что то недолгое время, пока существовало молитвенное помещение, строение представляло собой церковь-школу с пятью куполами – комплекс для духовно-нравственного воспитания прихожан в духе христианского благочестия. Богослужения в ней совершались редко на переносном антиминсе священником Спасской церкви с. Кулаево.

С течением времени небольшое помещение молитвенного дома перестало вмещать в себя всех верующих, а также никуда не делась проблема удалённого расстояния от приходского храма в с. Кулаево. Помимо этого население в д. Люткино стало увеличиваться, что побудило жителей своими общими усилиями и надеждой на помощь благотворителей построить у себя православный храм и образовать самостоятельный православный приход. И весной 1886 г. жители, собравшись на сход, составили общественный приговор, в котором изложили как причины, побуждающие их построить храм и образовать самостоятельный приход, так и определить на какие средства он будет возведён: «1886 года  Апреля 20 дня мы, нижеподписавшиеся крестьяне Лаишевского уезда Державинской волости деревни Люткино, собрались сего числа на сельский сход в количестве 160 домохозяев от 500 душ мужского пола, имели суждения о крайних неудобствах в сообщении с приходской нашего села Кулаево Казанского уезда церковью, которая от нас находится в 8 верстах, а главное за рекой Мешей, лишающей нас во время разлития почти всякой возможности в течение целого месяца не только посещать церковь, но и удовлетворять самые необходимые духовные обязанности, что при отдаленности от нас других приходских церквей, от которых к тому же отделяет нашу деревню татарская деревня [,] делает наше положение совершенно невыносимым в особенности же невыносимо наше положение во время разлития реки, при напутствовании больных, погребении умерших и крещении младенцев, потому что, не имея возможности приехать в свой приход, нам часто приходится ездить по отдаленным чужим приходам и не заставать священников, вследствие чего были случаи смерти больных без напутствования, и существуют опасения смерти младенцев без крещения, а при проезде в свой приход был даже один случай утопления покойника в реке. Ввиду всех этих крайних неудобств, претерпеваемых нами в течение долгих лет, мы, наконец, пришли к мыслям о необходимости, несмотря на свою бедность, устроить в своей деревне свою собственную церковь, надеясь на помощь Божию, свое усердие и сочувствие благочестивых благотворителей, а посему с общего и непринужденного всех нас согласия единогласно постановили: Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Палладию, Архиепископу Казанскому и Свияжскому, разрешить нам: 1) Построить в нашей деревне церковь с образованием особого при ней прихода; 2) Для устройства означенной церкви вносить ежегодно из мирских сумм по 500 руб. до окончания постройки, хотя бы даже и на деревянную церковь, то просим Его Высокопреосвященство разрешить выдать нам сборную книжку для приглашения по оной благотворителей к пожертвованиям; 3) Во время постройки исполнять подводную повинность по доставке материалов безостановочно; 4) Для обеспечения причта или отмежевать узаконенную пропорцию земли 33 десятины, или уплачивать соответственное количество руги, если на то последует согласие причта, а для помещения аналогично устроить приличные дома; 5) Прошения и другие бумаги касательно построения церкви поручить подавать обо всем ходатайства и хлопотать нашим одноцерковникам крестьянам: Феодору Якимову, Сергею Ивановичу [Балабанову] на что и выдать им особую доверенность».

В дополнение к общественному приговору в мае 1886 г. было составлено прошение на имя архиепископа Казанского и Свияжского Палладия (Раева), в котором было изложено основное содержание общественного приговора, а также часть, которая относилась лично к владыке: «Усерднейше просим Ваше Высокопреосвященство Милостивого Архипастыря и Отца не оставить без внимания нашего горячего желания и ревности о большем просвещении себя к вере и благочестию и разрешить нам устройство  в нашей деревне церковь с устройством особого прихода и благословить к собиранию на это святое дело денежных средств, как вышеупомянутым сбором в 500 рублей, так чрез сбор пожертвований от благотворителей [,] для какого цели: благоволите Владыко Святый, Милостивый и сердечнолюбимый нами Отец наш, разрешить выдать нам сборную книжку». Но прежде чем прошение люткинцев было направлено на рассмотрение в Казанскую духовную консисторию, оно было рассмотрено приходским священником Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда Владимиром Сергиевичем Арским, который добавил примечание, опасаясь более пристального внимания к себе со стороны епархиального начальства и к приходу: «При мне от неудобства в сообщении случаев смерти без напутствования не было, и некрещёные младенцы не умирали в д. Люткино, но всё обозначенное в приговоре крестьян оное случаться может потому, что действительно в весеннее время бывает у них перерыв в сообщении с с. Кулаево от одной недели до месяца». Но это примечание ничего не определяло как для инициативы люткинцев, так и для карьеры священника.

Ответ архиепископа Казанского и Свияжского Палладия (Раева) от 21 мая 1886 г. н прошение был кратким, но предоставивший люткинцам надежду, и свой шанс им воспользоваться они не упустили: «Благоугодное и весьма благое дело! Разрешается строить новую церковь в означенной деревне: Консистории рассмотреть без замедления сие прошение, составить журнал по настоящему делу».

18 августа 1886 г. был составлен проект и смета на возведение нового деревянного храма помощником архитектора П.В. Тихомировым. По причине отсутствия денежных средств люткинцы решили построить деревянный храм, а со временем, при наличии на то денежных средств, планировали заменить его каменным.

9 сентября 1886 г. проект на построение деревянной церкви в д. Люткино Лаишевского уезда был рассмотрен в строительном отделении Казанского губернского правления и одобрен.

Пройдя первый подготовительный этап: получив благословение архиепископа, составление проекта и сметы и их одобрения, начинался следующий этап: будущее посвящение храма, осмотр и выбор места, совершение чина на основание новоустрояемого храма, а также поиска подрядчиков и мастеров для строительства.

22 сентября 1886 г. Казанская духовная консистория издала указ благочинному священнику Гурьевской церкви с. Столбище Казанского уезда Петру Руженцову произвести осмотр места, предполагаемого под возведение храма в д. Люткино. 2 октября 1886 г. состоялся осмотр места для строительства храма в д. Люткино и составлен акт следующего содержания: «место ровное, сухое, находится внутри селения, близ находится в этой деревне часовня. От построек крестьян удалено на 40 сажень. С восточной стороны должны быть снесены 6 крестьянских домов, грунт имеет твердый глинисто-каменистый. Для устройства церкви это место удобно и прилично, вблизи оного имеет быть отведены усадьбы для церковных домов, которые будут в 20 саженях на месте 6 домов, выше которых подлежат снесению». В этот же день было определено будущее посвящение храма, которое было желанием самих жителей д. Люткино – во имя святителей Гурия, Варсонофия и Германа, Казанских чудотворцев.

3 ноября 1886 г. в Казанской духовной консистории в составе протоиерея Богородицкого собора г. Казани Николая Миловидова, протоиерея Вознесенской церкви г. Казани Феодора Васильева, священника Воскресенской церкви г. Казани Василия Братолюбова, священника Никольской церкви г. Казани Николая Варушкина и секретаря Николая Разумова состоялось заседание, на котором было рассмотрено дело о постройке новой церкви в д. Люткино Лаишевского уезда. Итогом собрания стало постановление следующего содержания: «1. На основании ст. 47 и 54 устава Казанской духовной консистории разрешаем обывателям д. Люткино построить у себя новую церковь во имя святителей Христовых Гурия, Варсонофия и Германа Казанских чудотворцев с образованием при ней впоследствии особый приход и учреждение особого причта. 2. К построению церкви приступить по предварительному освящению места по чиноположению церковному и производить ее построение под наблюдением особого строительного комитета, который избрать из священника с. Кулаево и обывателей д. Люткино, и представить на утверждение к Его Высокопреосвященству. 3. Построение церкви производить согласно утвержденному проекту и существующим на сей предмет правилам, так, чтобы новоустрояемая церковь обращена была алтарем на восток, украшена приличным иконостасом, с написанием в нем икон по образцу Греческому, снабжена всею необходимой утварью, ризницей, церковно-богослужебными книгами и колоколами. 4. По совершенной отстройке церковь сию освидетельствует местный благочинный и по готовности ее к освящению донес Его Высокопреосвященству с испрошением разрешения на освящение, о чем местному благочинному с препровождением утвержденного проекта на постройку церкви, послать к должному исполнению независимо же от сего на построение сей церкви дать обывателям храмозданную грамоту, которую изготовить и представить Его Высокопреосвященству к подписанию». В итоге 3 ноября 1886 г. постройка церкви была разрешена.

 1 января 1887 г. в г. Санкт-Петербурге (уникальный случай) архиепископ Казанский и Свияжский Палладий (Раев) подписал храмозданную грамоту на построение церкви в д. Люткино Лаишевского уезда. Примечательно здесь, что храмозданная грамота была подписана архиепископом на выезде в Санкт-Петербурге, а не в Казани и она стала первой храмозданной грамотой, выданной за 1887 год. Текст приводится полностью, приближенный к оригинальному:

<КРЕСТ>

Божiею милостiю

По благодати, дару и власти Всесвятаго и Живоначальнаго Духа, данной намъ отъ Самаго Великаго Архiерея, Господа нашего Iисуса Христа, чрезъ Святые и Священные Его Апостолы и ихъ намѣстники и преемники, вслѣдствiе заявленнаго желанiя и [усердiя] ходатайства обывателей деревни Людкиной, Лаишевскаго уѣзда, по причинѣ отдаленности и неудобства ихъ въ сообщенiи съ приходскою ихъ въ селѣ Кулаевѣ, [того же уѣзда] Казанскаго уѣзда, церковiю, – благословляемъ и разрѣшаемъ обывателямъ вышеозначенной деревни Людкиной построить у себя новую деревянную на каменномъ фундаментѣ церковь во имя: Св. Гурiя, Варсонофiя и Германа Казанскихъ Чудотворцевъ, – по утвержденному строительнымъ отдѣленiемъ проекту, – съ образованiемъ при ней впослѣдствiи особаго прихода и назначенiемъ особаго причта. При чемъ заповѣдуемъ созидать церковь согласно съ церковными правилами, на сей предметъ имѣющимися, такъ, чтобы она алтаремъ обращена была на востокъ, по построенiи украшена была [иконами по] приличнымъ иконостасомъ съ написанiемъ въ немъ иконъ по образцу Греческому, снабжена была утварью, ризницею, богослужебными книгами и колоколами. Относительно же прочаго сей новоустрояемой церкви касающагося, строителямъ надлежитъ поступать по предписанному изъ нашей Епархiальной Консисторiи. Во свидѣтельство того, что новый сей храмъ разрѣшается соорудить, и дается обывателямъ деревни Людкиной сея грамота, рукою нашею подписанная и печатiю утвержденная въ Богоспасаемомъ градѣ С. Петербургѣ въ лѣто отъ Рождества Христова 188[6]7 г. [Декабря 1 дня] Января въ 1 день. №1».

Несмотря на, казалось бы, благополучное течение дела возведения храма, но шло оно медленно по причине отсутствия финансовых средств. Жители д. Люткино все были из крестьян и не имели не только крупных денежных средств, но и вообще свободных. С этой целью 1 декабря 1886 г., ввиду отсутствия денежных средств на приобретение материалов, строительный комитет по постройке церкви в д. Люткино обратился на основании ст. 238 Устава Строительного с просьбой об отпуске леса из Пестречинской лесной дачи Лаишевского лесничества, как ближайшей к д. Люткино. Но строительный комитет не приложил строительную смету, ввиду чего дело было рассмотрено лишь 4 июня 1887 г. в Управлении государственных имуществ, которая разрешила безвозмездно отпустить 1053 брёвен (размером от 4 до 5 вершков в толщину) и 331 бревно (размером от 5 до 8 вершков в толщину) на постройку церкви в д. Люткино Лаишевского уезда. За дополнительную плату из Пестречинской лесной дачи было приобретено 204 бревна (размером от 5 до 7 вершков в толщину и от ребра до 12 аршин длиной). 6 июня 1887 г. об этом было сообщено строительному комитету через Казанскую духовную консисторию.

С выделением строительных материалов 24 июня 1887 г. был образован строительный комитет по постройке церкви в д. Люткино Лаишевского уезда. В состав членов строительного комитета вошли следующие лица: доверенный от Петра Гавриловича Осокина управляющий Платон Иванович Кидалинский, священник Спасской церкви с. Кулаево Владимир Сергиевич Арский, священник Благовещенского Кафедрального собора г. Казани Николай Павлович Боков (бывший приходской священник) и крестьяне д. Люткино (Феодор Якимович, Сергей Иванов Балабанов, Иван Афанасьев, Степан Иванов). В качестве подрядчика за 1325 руб. был нанят Прокофий Григорьевич Щёлкин, зарекомендовавший себя как опытный строитель деревянных храмов (например, П.Г. Щёлкин являлся подрядчиком строительных работ по возведении Козьмодемьянской церкви в д. Нырья Мамадышского уезда).

Но одним строительным материалом обойтись было нельзя, необходимы были средства для оплаты труда подрядчиков, каменщиков, иконостасных дел мастеров, иконописцев, столяров, кровельщиков и маляров. С этой целью в конце 1887 г. председатель строительного комитета Платон Иванович Кидалинский объявил о своём желании начать сбор доброхотных пожертвований на постройку храма среди знакомых ему лиц и благотворителей в г. Казани, на что 4 января 1888 г. получил разрешение Казанской духовной консистории. Кроме этого, 1 декабря 1886 г. жители д. Люткино избрали сборщиков пожертвований среди крестьян Василия Павловича Жаркова, Алексея Герасимова, Акима Матвеевича Погодина и солдата Емельяна Филиппова.

Наступивший 1888 г. начался с того, что на участке, предназначенном под постройку храма, находилось деревянное здание молитвенного дома, которое мешало строительству. В феврале 1888 г. прихожане подали прошение о сносе часовни и обращение её здания под школу (в конце феврале 1889 г. в нём уже шли занятия), а старое школьное здание под дом псаломщика. 16 февраля архиепископ Казанский и Свияжский Павел (Лебедев) разрешил разобрать часовню.

Строительство здания храма началось осенью 1887 г. с закладки фундамента (на забутовку было затрачено 29½ саж. камней и извести, добытых из Кулаевской горы; а также 124040 шт. кирпича, изготовленного крестьянами, а частью (46000 шт.) приобретённого у Любимова в г. Лаишево и у Купцова в с. Державино на фундамент храма и постройку ограды. Кладку фундамента церкви, ограды, сторожки и церковных домов производил каменщик Просфиров (он же позднее произвёл кладку 10 печей и печных труб в церкви (3 шт.), сторожке (1 шт.) и в домах священника и псаломщика (по 3 штуки). Зимой и весной 1888 г. шло строительство деревянного сруба основного объёма храма, алтаря, трапезной части, притвора и колокольни.

20 июня 1888 г. состоялось освящение и поднятие двух храмовых крестов, которые были изготовлены кузнецом Стефаном Козловским из д. Гильдеево Казанского уезда (этот же кузнец изготовил 12 оконных решёток). Позднее были водружены четыре малых креста на купольное завершение центральной части храма.

В июле 1888 г. строительство храма вчерне было завершено, о чём в своём рапорте от 22 июля 1888 г. докладывал в Казанскую духовную консисторию священник Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда Владимир Сергиевич Арский: «Постройка вчерне окончена, покрыта железом с окраской и увенчана крестами;  настланы в ней полы и потолки, но пока нет печей, решеток в окнах, внутренних дверей и запоров, которые будут готовы к осени. Иконостас и иконы тоже заказаны, но будут готовы не ближе весны будущего 1889 года. Оштукатуривание церкви внутри и обшивка тесом будут произведены безвозмездно, тоже весной будущего 1889 года. Все что устроено теперь, устроено красиво и, по-видимому [,] очень прочно».

К осени 1888 г. оставалось только произвести внутренние работы в храме: оштукатурить помещения, вставить окна и двери, установить иконостас, написать иконы и приобрести необходимую церковную утварь. С целью провести в храме первую всенощную и прочесть часы жители д. Люткино попросили священника В.С. Арского обратиться с просьбой в Казанскую духовную консисторию за разрешением. 2 октября 1888 г. священник В.С. Арский написал прошение в Казанскую духовную консисторию следующего содержания: «Сим честь имеем почтительнейше донести Вам, что с помощью Божией построение храма в нашем сельце Люткино в наружном виде пришло к окончанию и осталось только одно внутреннее, к которой даже заказаны иконостас и святые иконы благонадежному подрядчику, за все благодарение Господу Богу. В настоящее время у нас предстоит храмовый праздник в день святителя Гурия 4 сего октября и в этот день нашему всему обществу желательно сему празднику помолиться, отслужить в этом храме всенощную и часы. Почему осмеливаемся покорнейше просить Вашего Преосвященства дозволить в этой новой церкви поставить святые иконы из прежней нашей часовни и совершить Богослужение на непродолжительное время, т.е. до изготовления иконостаса и новых святых икон». Разрешение от Казанской духовной консистории получено не было, т.к. резолюция архиепископа Казанского и Свияжского Павла (Лебедева) состояла в том, что отсутствует акт освидетельствования храма, отсутствует прошение от причта и приговор прихожан.

Интересным документом для истории храма является отчёт о денежных суммах, поступивших на постройку церкви и священно-церковных домов. Согласно его содержанию можно проследить поступления денежных средств за 1886–1889 гг. из которого видно следующее: 1542 руб. поступило от люткинского общества по ежегодным сборам за 1886–1889 годы; 10196 руб. 5 коп. поступило пожертвований от председателя строительного комитета П.И. Кидалинского (из них 10000 руб. – пожертвование умершего казанского купца М.И. Попова душеприказчиком А.П. Прибытковым); 26½ коп. поступило от члена строительного комитета крестьянина д. Люткино Феодора Якимова; 108 руб. 40 коп. собрано при закладке храма доброхотных пожертвований от молящихся деньгами и холстами; 31 руб. 59 коп. собрано при поднятии храмовых крестов деньгами и холстами; 244 руб. 77 коп. собрано при освящении храма; 1 руб. 80 коп. вынуто из церковной кружки; 30 руб. получено от протоиерея Н.П. Бокова, полученные им от душеприказчика Е. Малова и 10 руб. от неизвестного лица; 100 руб. из сберегательной кассы государственного банка и 9 руб. 62 руб. от процентов от хранения займа; 6 руб. за возврат залога при покупке двух бочонков конопляного масла у купца Елагина; 12 руб. 40 коп. от продажи остатков строительных материалов (7 аршин железных водосточных труб и стекла); 55 руб. 44 коп. получено от продажи 213 аршин холстов от 5 до 6½ коп. за аршин, собранных при освящении храма; 74 руб. 40 коп. принято от крестьянин д. Люткино Акима Матвеевича Погодина и Алексея Герасимова собранных пожертвований по сборной книге; 3 руб. возвращённые за взятые сверх суммы на расход; 14 руб. 78 коп. поступило процентов по денежным суммам; 3 руб. собрано при продаже старых 4 малых рам подрядчику за ненадобностью от сельской школы; 8 руб. 97 коп. поступило процентов по 500 кредитным билетам рублёвого достоинства облигаций, приобретённым у Карелкина в г. Казани в 1889 году; 100 руб. достоинства облигаций, полученными по сборной книге крестьянами д. Люткино Феодором Анкимовым (Якимовым) и Сергеем Балабановым. Всего на постройку храма было собрано 12452 руб. 48½ копеек и 600 рублей билетами государственного займа. Всего на начало 1889 г. у строительного комитета имелось 11957 руб. 29 коп., а 783 руб. 16 коп. осталось после освящения церкви, которые, по предложению приходского попечительства, были направлены на окраску пола, а оставшиеся после работ средства оставить на случай строительства каменной церкви, что, впрочем, не случилось.

В новом 1889 г. строительный комитет по постройке храма в д. Люткино Лаишевского уезда 17 января сообщал о ходе строительных работ: «Закончены полы и потолки, устроены двери и рамы летние и зимние [столяром Башмаковым], железные решетки и окна, и начисто окрашены, три утермарковских печи, покрытые они железом с окраской медянкой по двойной загрунтовке, а главы обшиты железом с окраской медянкой по двойной загрунтовке, а главы даже белой жестью и еще 20 прошлого июня увенчаны железными решетчатыми, окрашенными крестами; иконостас и иконы для неё изготовляются, заготовлен тес на обшивку ее и заготовляется материал на оштукатурку внутри и пробивку ее, устроено из часовни помещение для училища на каменном фундаменте, которое покрыто железом с окраской; оно окончено совсем и в нем идут уже занятия и дома для священника и псаломщика деревянные на каменном фундаменте покрыты железом с окраской крыши начисто, которые также совсем закончены и снабжены печами, дверьми и оконными рамами; требует только пробивки и штукатурки – особенно для псаломщика устроено из прежнего училища помещение, вырубка началась не вполне хорошая. Дворы к домам еще не пристроены, не установлены к выстройке».

В конце лета 1889 г. благочинным священником второго округа Казанского уезда Гурьевской церкви с. Столбище Петром Руженцовым был произведён осмотр храма на предмет его готовности к освящению: «Иконостас хорошей работы, вызолочен червонным золотом на полименте, иконы в иконостасе написаны в духе церквей православных. Утварью снабжена, колоколами, железными решетками в окнах и дверьми с прочными запорами, дома готовы». После осмотра храма и составления акта благочинный П. Руженцов отметил, что храм готов к освящению.

День 28 августа 1889 г. стал одним из важнейших в истории храма в д. Люткино Лаишевского уезда – из Казанской духовной консистории был выдан святый антиминс. Вскоре архиепископом Казанским и Свияжским Павлом (Лебедевым) была определена и дата освящения храма – 3 сентября 1889 года. Владыкой ранее, 24 августа 1889 г. было отмечено в резолюции: «Церковь имеет быть освящена мной, если не выступят особые препятствия». А препятствия назревали оттуда, откуда их и не ждали.

21 августа 1889 г. по предложению строительного комитета и жителей д. Люткино ко дню освящения храма было принято решение попросить в качестве благословения из своего старого приходского храма в с. Кулаево передать почитаемый среди люткинцев образ Святителя и Чудотворца Николая, явленный в Люткино в начале XIX века. Но люткинцы даже не могли подумать с какими страстями будет связана эта просьба, встреченная жителями с. Кулаево крайне враждебно и чуть было не вылившаяся в серьёзное восстание.

История эта известна благодаря рапорту священника Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда о. В.С. Арского, которую приведём здесь без сокращения: «По существующему среди люткинских жителей преданию, находящаяся в кулаевской церкви малая (6 вершков) икона Святителя Николая найдена лет 80 назад в деревне Люткино и по украшении ее ризой, помещена в кулаевской церкви, к которой издавна принадлежит деревня Люткино. Предание это о принадлежности иконы деревне Люткино подтверждается тем, что в течение последних 15 лет, когда установлен был ход с иконой по деревне Люткино в храмовый праздник – день Святителя Николая, по желанию обывателей в деревню всегда была приносима эта малая икона, а не большая, которую носили по селу Кулаево». Крестьяне деревни Люткино, обособляясь в настоящее время с постройкой своей церкви в отдельный приход, ввиду вышеупомянутого предания просят меня согласиться на передачу означенной иконы в новую люткинскую церковь и благословить их оной при вступлении их в новую жизнь в отдельном самостоятельном приходе».

Чтобы было понятно, о какой иконе идёт речь, приведём её описание, известное нам со слов священника Спасской церкви с. Кулаево В.С. Арского: «Подле оной двери (дверь северная в придельном иконостасе Святителя Николая) в резном выкрашенном киоте образ Святителя и Чудотворца Николая, в ризе и венце серебряном, без означения пробы и весу. Вокруг сего образа изображены чудеса. Размера и прочих признаков иконы не обозначено. Теперь на указанном в описи месте резного выкрашенного киота не существует и изображения чудес также; и то и другое, по словам прихожан, утратилось за ветхостью, при устройстве в приделе Святителя Николая в семидесятых годах [XIХ века] нового иконостаса, а икона Святителя Николая вложена в легкий, не новый, неудобный для ношения жестяной киот и ставится на окне в том же придельном храме. Икона эта старинного письма, но не принадлежит к особенно чтимым прихожанами. Действительно, она задолго до определения меня в 1884 г. в село Кулаево и при мне постоянно была носима жителями деревни Люткино в храмовый праздник по домам; но брали ее в дома свои иногда и жители села Кулаево, вместо большой иконы. Они-то вот и не хотят уступить ее люткинцам, отзываясь тем, что она вовсе не их находка, а есть, по свидетельству старожилов села Кулаево, старинный дар церкви одного кулаевского помещика, что она, как дар церкви, есть собственность церкви и следственно достояние всего прихода, а не одной какой-либо части его, которая воспользовалась бы ею, а что уступить ее люткинцам они не могут потому, что берут в свои дома».

Просьба люткинцев священником В.С. Арским была встречена с радостью и оставалось только получить архиепископское благословение и для разъяснения своей позиции священник ответил следующее: «Положим, означенная икона не находка жителей д. Люткино, а дар или жертва церкви кулаевского помещика или кого-либо другого, есть неотъемлемая собственность кулаевской церкви; но жители Люткино, живя в отдалении от кулаевского храма, скажу по долгу священника и чистой совести, не лениво ходили в последние годы в сей храм и едва ли не более остальной части прихожан, несли в него свои посильные лепты. За все то они ничего не просят от кулаевской церкви; им нужна только от нее малая икона в серебряной ризе и не как плата в возмещение их жертв, которых кулаевская церковь получила от них может быть не одну тысячу, а как благословение, как памятник того, что они когда-то были прихожанами кулаевской церкви. Уж если же отказать им в этом скромном желании – в желании их получить благословение от кулаевской церкви – видимое, осязательное, святыню? Просим, Ваше Высокопреосвященство, архипастырского благословения».

24 августа 1889 г. архиепископ Казанский и Свияжский Павел (Лебедев) на рапорт священника Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда В.С. Арского вынес резолюцию: «Разрешаю передать просимую люткинцами святую икону Святителя Николая Чудотворца из кулаевской церкви. Кулаевцев убеждаю не сердиться на это, а братолюбиво и Христолюбиво отнестись к передаче святой иконы из кулаевской в люткинскую церковь, помня, что люткинцы не имеют на существенные притязания к кулаевскому храму для люткинского, обоснованно кулаевцев прося одну небольшую икону».

Казалось бы, что просьба люткинцев была скромной и справедливой; позиция священника В.С. Арского весьма ясной и обоснованной; позиция архиепископа Казанского и Свияжского Павла (Лебедева) была определенной и не подлежала сомнению и неисполнению как самим священником, люткинцами и кулаевцами. Но здесь воспротивиться решению архипастыря, поставив себя и свои амбиции выше своего Владыки и его воли, решили жители с. Кулаево, заявив, что исполнять решение Владыки не будут и икону не отдадут. Как дальше происходили события, повествует В.С. Арский: «Я, предъявив резолюцию Вашего Высокопреосвященства, 30 числа августа пред Литургией сельскому старосте с. Кулаево для сообщения кулаевским крестьянам той части резолюции, которая касалась их лично; а вслед за тем отправился в с. Люткино, чрез священника Виноградова, предложение люткинцам собраться в кулаевской церкви 1 сентября помолиться со мной в последний раз, проститься и получить в благословение просимую ими и разрешенную к передаче им святую икону. Но к Литургии 30 же числа собрались в церкви почти все кулаевцы. Отстояв Литургию, они пригласили меня в поле помолебствовать по случаю появления червя, что я и исполнил; с поля пришли в церковь опять почти все домовладельцы и потребовали от меня прочтения указа. Я прочитал и подробно объяснил им ту часть резолюции, которая обращена к ним. Выслушав все, кулаевцы сказали: «икона эта у нас праздничная, а потому никто не может взять ее от нас, да мы и не дадим ее, чтобы не было нам за это после того». Я старался доказать им, что икона эта им – кулаевцам, лично не принадлежит, потому что неизвестно – когда и кем она приложена в церковь, что во власти Вашего Высокопреосвященства передать ее в люткинскую церковь; что не следует им расходиться и с люткинцами, в числе коих много их родственников, и что им – самим, как старшим братьям по духу, следует благословить люткинцев сей святой иконой, усовещивал их [,] наконец, грозил гневом Божиим и Святителя Николая за противление Власти; но они остались при своем: «не дадим икону престольную». Напоследок я объявил им решительно, что не могу не передать икону люткинцам, потому что боюсь ответственности за неисполнение предписания Вашего Высокопреосвященства и [,] тем более, что назначил люткинцам явиться за иконой 1 сентября. Они как-будто немного смягчились и стали просить отмены моего распоряжения о передаче иконы до приказа в с. Люткино на освящение церкви Вашим Высокопреосвященством; я согласился, но с тем, чтобы они сами просили люткинцев письменно не приходить 1 сентября за иконой и полученный ответ люткинцев доставить мне; но предупредил, что, в случае, если люткинцы не послушают их и придут в назначенный мной срок в церковь, то в иконе я им тогда не откажу, чтобы не оскорбив их тем на прощание. Того же 30 числа мной была сообщена в кулаевское волостное правление за № 50 копия с указа Казанской духовной консистории для объявления кулаевцам в слышании с подпиской на ней, чтобы они впоследствии не отреклись от предъявленного мной им указа. 31 числа я не получил никакой вести ни от кулаевцев, что они просили люткинцев не приходить 1 числа, ни от самих люткинцев, что они отложили приход свой в кулаевскую церковь, по просьбе кулаевцев, до другого времени, а тому приготовился к служению. После же утрени 1 числа, в 8 часов утра, из окна своей квартиры я заметил движение в селе, – кулаевцы все вышли из домов, а затем и торжественное шествие люткинцев с иконами из бывшей их часовни. Даю приказание встретить святыню колокольным звоном, сторожа ослушиваются. Иду сам к церкви, чтобы встретить иконы; но впереди бежит разъяренная толпа кулаевцев и, приблизившись, ко мне, разражается бранью, обращенной ко мне, и угрозами, что люткинцы никогда не получат икону, что они отнимут ее от них силой или не выпустят никого из церкви, когда будет поднята икона. Насколько было возможно, я старался подействовать на них словом увещевания, чтобы не препятствовали исполнению святого дела, но крики их усилились до того, что нельзя было разобрать кто и что говорит, тогда я велел люткинцам с иконами войти в церковь и благовестить к Литургии. Замечательно, что люткинцы не обнаружили при этом и тени озлобления, а только слышны были слова некоторых, подобных сим, сказанные одним стариком: «напрасно сердитесь, мы не воровать пришли и не силой отнимать икону: этого греха на душу не возьмем; икона [,] хотя не ваша, а не дадите – не возьмем. Господь с Вами!». Люткинцев я просил со своей стороны ничего не отвечать на запальчивые слова кулаевцев и не нарушать мира, с которым они пришли, чтобы помолиться со спокойным духом, осрамить врага, любви и мира и возвратиться домой с тем же миром в душах, ибо худо подаваться духу злобы. Вслед за люткинцами прибыл в церковь новый их священник отец [Константин] Виноградов и соборный священник отец Николай Боков. Так как толпа кулаевцев около церкви долго и громко шумела, но ни один из кулаевцев не входил в церковь; то я не смог долго успокоиться и начать служение люткинцам. Выходил из церкви со словом прощания к кулаевцам и отец Боков; но в результате получил то же упорство с решительным словом «не дадим икону». Наконец, во избежание печальных последствий, мной, по совету отца Бокова, предложено люткинцам оставить пока икону в кулаевской церкви, а кулаевцам объявлено, чтобы успокоились, потому что икону люткины пока не унесут. После сего началось служение Литургии. Из кулаевцев вошли в церковь немногие, а большинство простояли за оградой церкви в ожидании дальнейшего и только тогда, когда вышли из церкви сопровождаемые мной люткинцы с иконами, но без оспариваемой иконы Святителя Николая, оставшиеся кулаевцы двинулись вслед за процессией, даже некоторые приняли участие в пении, но не братской любовью на лицах, а с отпечатком торжества гордости, что они одержали победу, хотя не похвальную; люткинцы же, напротив, осененные благодатью Божией в храме и напутствованные – словом пастырской любви побеждали их и теперь смирением, говоря «не дали и не надобно, будем молиться пред другой иконой и угодник Божий, верно, не оставит нас. Так и осталась икона Святителя Николая в кулаевской церкви по упорству кулаевцев, чувствующих, впрочем, в настоящее время угрызение совести по отношению к своим приписным, живущим в с. Люткино, особенно же после 9 сентября, когда два семейства в Кулаево лишены были пожаром и кровли и имущества, в чем некоторые из них видят совершенный над собой суд Божий за противление Власти. Причиной некоторого упорства кулаевцев в неотдании иконы люткинцам было, по-видимому, задетое самолюбие их, которого в них избыток, так как люткинцы, предварительно обращались с просьбой об иконе ко мне, не обратились с тем же к ним, считают себя полными хозяевами церкви и еще, отчасти также подстрекательство со стороны, о чем Вашему Высокопреосвященству уже известно».

В ответ на такую реакцию 6 октября 1889 г. архиепископ Казанский и Свияжский на донесении священника с. Кулаево собственноручно написал следующее: «Благопокорливым и миролюбивым люткинцам посылаю в благословение Грузинскую икону Божией Матери, всемощному покрову и заступлению которой поручаю доброе селище Люткино; непокорным и дерзким кулаевцам преслушается волею своею Архипастырскою и явивши крайнюю непокорность по отношению к люткинцам объявляю, что они, своим противлением власти сами себя лишают Благословения Божия и навлекают на себя кару Божию из интересов прихожан, что я мог бы отобрать икону у них силой, но, по архипастырскому духу не желаю прибегать к этой мере из уважения и благости к ней, ко святыне – св. иконе Святителя и Чудотворца Николая».

Так закончилась история с иконой Святителя и Чудотворца Николая в с. Кулаево и так кулаевцы «благословили» своих бывших прихожан, опьянённые гордостью, но не держали на них в ответ люткинцы злобы, придя в свой бывший храм в последний раз и смиренно, благословлённые, ушли в свой собственный приход.

3 сентября 1889 г., согласно разрешению Архиепископа Казанского и Свияжского Павла (Лебедева) был освящён новоустроенный храм в д. Люткино Лаишевского уезда во имя трёх святителей Казанских: Гурия, Варсонофия и Германа.

И завершая повествование о строительстве храма, следует отметить основных лиц, без помощи которых в ближайшем будущем появление своего храма в Люткино было бы невозможным: тщанием бывшего приходского священника с. Кулаево (позднее священник Кафедрального Благовещенского собора г. Казани; далее был на кафедре епископа Сарапульского, позднее занимал кафедру епископа Благовещенского и Приамурского, позднее – епископ Рязанский и Зарайский, после – епископ Астраханский и Енотаевский) Николая Павловича Бокова (позднее – епископ Никодим) и бывший управляющий имением Петра Гавриловича Осокина Платон Иванович Кидалинский, на пожертвованные средства умершего казанского купца Михаила Ивановича Попова душеприказчиком Александром Павловичем Прибытковым и тщанием жителей д. Люткино в 1889 г. был выстроен храм во имя трёх святителей земли Казанской: Гурия, Варсонофия и Германа.

Территория храма изначально была окружена каменной оградой с деревянной решёткой. Позднее деревянную решётку заменили на железную (не ранее 1912 года). Около храма была каменная сторожка, крытая железной крышей. В начале ХХ в. храм был застрахован на сумму 2000 руб., а иконостас на сумму 1000 рублей. При храме была небольшая библиотека, состоящая из нескольких десятков томов книг. В 1889 г. при храме было образовано церковно-приходское попечительство.

В 1884 г. в деревянном здании на каменном фундаменте, крытом железом, была открыта земская школа. Учителем состоял священник К.М. Виноградов и девица из крестьян Наталья Степановна Алексеева (на 1890 год), окончивший курс в Казанской учительской семинарии крестьянин Симбирской губернии Алексей Ксенофонтович Меньшов (на 1895 год), окончившая курс учения в Казанской учительской семинарии Мария Николаевна Никанорова (на 1900 год), окончившая курс в Казанской учительской семинарии крестьянка Феодосия Степановна Стрекалова (на 1902 год), а позднее – Евгения Андреевна Поршиева, окончившая курс учения в Вятском епархиальном училище, дочь диакона; помощницей состояла окончившая курс учения в Златоустовской женской четырёхклассной прогимназии дочь крестьянина Уфимской губернии из старокрещеных татар Анастасия Афанасьева (на 1909 год). В 1895 г. учителем состоял Алексей Ксенофонтович Меньшиков (окончил курс учения в Казанской учительской семинарии из крестьян Симбирской губернии).

Для поддержания храма в должном состоянии и контролирования поступаемых денежных средств и определения текущих расходов и нужд прихода 23 октября 1889 г. было образовано церковно-приходское попечительство. В 1893 г. церковным старостой был крестьянин Дмитрий осипович Сальников. На 1900 г. церковным старостой был крестьянин Николай Егорович Балабанов. С 1906 г. должность старосты проходил крестьянин Владимир Тимофеевич Бочкарёв.

Первые полгода своего существования после освящения новоустроенный храм был приписным к Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда и лишь с 5 мая 1890 г. стал самостоятельным приходом, состоящим только из одного села Люткино.

Главными украшениями люткинского храма являются остатки трёхъярусного иконостаса и стенной живописи. Иконостас храма и заклиросные киоты были изготовлены в первой половине 1889 г. подрядчиком Стефаном Стефановым за 2550 руб. (из них 1000 руб. за работу), а иконы для иконостаса и в прочих местах в храме в общем количестве 25 шт. (из них 20 шт. для иконостаса) были написаны иконописцем Иваном Никифоровичем Никифоровым за 360 рублей (у прихожан с. Люткино сохранилась икона «Воскресение Господне», ранее помещавшаяся в иконостасе). Возможно что И.Н. Никифоров является автором (в части) фрагментарно сохранившейся стенной живописи, т.к. в документах упоминается об оплате 863 руб. за написание 25 икон, стенной живописи и 7 картин.

Войдя в храм с западной стороны, мы оказываемся в помещении под колокольней. Ранее оно было украшено стенной живописью на тёмно-голубом фоне, которая не сохранилась до нашего времени. По правую сторону от входа находилось помещение для хранения свечей и церковного архива. По левую сторону от входа находилось помещение, где был размещён подъём на колокольню. На одном из косоуров лестницы сохранилась надпись «1898 Году», оставленная неизвестным.

Далее мы проходим в первое помещение самого храма – притвор, основное предназначение которого состояло в том, что здесь было место оставления земной жизни и начинался дом Божий. Ранее в притворе находились оглашённые – люди, готовящиеся принять святое крещение.

На западной и восточной стенах притвора помещены сцены священного писания, служащие напоминанием каждому вошедшему о праведной жизни, суде Божием и последующим Воскресении.

На западной стене во всю длину помещалась сцена Страшного Суда с изображениями: по правую сторону от входа – ада и «геены огненной», в глубинах которой виден страшный зверь с раскрытой пастью, на котором видим сидящего сатану – господина ада, держащего душу Иуды в своих руках. Из огненной пасти адского зверя вверх поднимается длинный извивающийся змей, олицетворяющий грех с указанием на свитках прохождение мытарств душой: памятозлобие, ересь, содомия, прелюбодеяние, блуд, чародейство, убийство, зависть, гнев, гордость, неправда, лихвы, сребролюбия, татьбы, лености, чревоугодия, осуждения, лжи, немилосердия. В огне ада горят грешники, мучимые диаволами. По левую сторону от входа показана сцена второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа – воскресение мертвых из земли и гробов, символизирующее победу над смертью. Над входом на западной стене помещено поясное изображение Архангела Иеремиила и двух Ангелов покаяния с копьями и душами. Помещение их здесь весьма символично, т.к. они служат напоминанием выходящим из храма, что каждого ждёт суд Божий и судимы будут по делам своим.

На восточной стене помещены три сюжета. Над входом изображение трёх святителей Казанских – Гурия, Варсонофия и Германа (покровителей храма). Над их изображением помещена строка молитвы, читаемой при входе в дом Божий красного цвета: «Вниду въ домъ Твой, поклонюся ко храму святому Твоему во страсе Твоемъ». Отдельно обращает на себя внимание композиция «Ангелы Господни: Архангелы Михаил и Гавриил, записывающие имена входящих и выходящих из храма Божия». Нет единого понимания данной композиционной сцены: одни трактуют это тем, что Ангелы каждый в свой список вносят имена достойных и недостойных царствия небесного христиан, которые входят в храм; другие тем, что один Ангел в свой список вносит имена принявших Святое Причастие, а другой – «Ленивы и неблагопристойны имена». Слева от входа во весь рост изображён Архангел Михаил, охраняющий врата Рая и держащий в правой руке перо, а в левой развёрнутый свиток (содержание утрачено). С правой стороны от входа во весь рост изображён Архангел Гавриил, держащий в правой руке перо, а в левой – развёрнутый список со словами: «Записую всихъ со страхомъ Божiимъ входящихъ во храмъ». Подобный сюжет можно встретить в Благовещенской церкви с. Русские Казыли Пестречинского района.

На южной стене (слева от окна) помещалось утраченное изображение Апостола Павла, стоящего в полный рост и держащего в руке ключи от Рая – символ отпущения грехов, данное Господом Апостолам, а от них и священникам. На северной стене (справа от окна) помещено сохранившееся изображение Апостола Петра, стоящего в полный рост с обнажённым мечом – символом Слова Божия, направленным к людям для отвоевания им душ грешных у тёмных сил и обращения их ко Христу. Два изображения, размещавшиеся на южной (справа от окна) и северной (слева от окна) стенах, к сожалению, утрачены.

Покидая помещение притвора, мы оказываемся в трапезной части храма, отделённой от основной части храма массивной аркой. На западной стене над входом в трапезную помещено изображение Иисуса Христа, благословляющего каждого выходящего из храма правой рукой и держащего в левой руке раскрытое Евангелие со словами: «Прiидите ко Мне вси труждающiися и обремененнiи, и Азъ упокою вы», а также изображения святых, расположенные слева (святого преподобного Максима Исповедника с раскрытым свитком в левой руке со словами молитвы святого Ефрема Сирина: «Гди и Владыко живота моего») и справа (утрачено) от Иисуса Христа. Слева от входа размещена ветхозаветная сцена «Изгнание Адама и Евы из Рая», а справа помещено изображение в полный рост святых Апостола Андрея Первозванного и священномученика Поликарпа.

На южной стене трапезной с правой и левой сторон от окна помещены следующие изображения: Усекновение Главы Пророка и Крестителя Господня Иоанна (справа от окна). Изображение, помещённое слева от окна практически полностью утрачено, лишь по отдельным фрагментам из троих святых различается образ святого Алексия человека Божия (стоит первым слева направо).

На северной стене трапезной с правой и левой сторон от окна помещены следующие изображения: святых праведных Иоакима и Анны (слева от окна). Изображение, помещённое справа от окна практически полностью утрачено, лишь по отдельным фрагментам видно, что изображено трое святых, но определить, кто именно, не представляется возможным.

Восточная стена трапезной представляет собой массивную арку по обеим сторонам которой в круглых медальонах помещены изображения двух святых: с правой стороны – святителя Стефана исповедника, архиепископа Сурожского (крайне редко можно встретить изображение, возможно, что единственное на территории Татарстана), в облачении епископа и держащего в руках образ Господа Вседержителя; с левой стороны – изображение святой, держащей в правой руке восьмикнечный крест и с венцом на голове, которую из-за утрат автору не удалось определить.

В основной центральной части храма сохранились фрагментарные росписи на северной, южной и западной стенах. На северной стене первого яруса (слева направо) сохранились следующие сюжеты: притча о мытаре и фарисее; несение Креста (над северной дверью); поясное изображение святой мученицы Ираиды Александрийской и святой равноапостольной Марии Магдалины; на втором ярусе с правой стороны от окна сохранилось изображение святого благоверного князя Александра Невского. Изображение второго яруса с левой стороны от окна утрачено. Утрачено также изображение третьего яруса.

На южной стене (справа налево) сохранились следующие сюжеты: святой мученик Трифон Апамейский, Никейский; Воскресение Христово (над южной дверью); изображение первого яруса с правой стороны от двери утрачено; на втором ярусе с левой стороны от окна сохранилось изображение святого преподобного Серафима Саровского, молящегося на камне. Изображение второго яруса с правой стороны от окна утрачено. Утрачено также изображение третьего яруса.

Утрачено изображение, помещавшееся над аркой, ведущей из трапезной части храма в основную центральную (возможно, что здесь была сцена «Вход Господень во Иерусалим).

На треугольных парусах основания купольной части храма ранее помещались изображения четырёх Евангелистов, к сожалению, утраченные ныне.

В алтарной части храма с левой стороны от престола помещались два сюжета: «Иисус Христос в темнице» и Моление о чаше» (редкий иконографический тип с молением в правую сторону и изображением чаши в правом верхнем углу), а с правой стороны – изображение в полный рост Святителя Иоанна Златоуста, держащего в левой руке закрытое Евангелие и правой рукой благословляющий. На потолке алтаря было помещено изображение Господа Саваофа, сидящего на престоле в окружении небес и херувимов.

Несколько слов стоит сказать о месте упокоения прихожан. Приходское кладбище с. Люткино было образовано летом 1889 г. по инициативе священника Благовещенского Кафедрального собора г. Казани Николая Павловича Бокова, который отметил, что по окончании полевых работ немедленно отвести землю канавой и начать постепенно на ней посадку деревьев. На сельском кладбище сохранилось четыре дореволюционных надгробных памятника. Первый памятник по типу «часовня», украшен восьмиконечной звездой, в центре которой помещено всевидящее Око. На памятнике сохранилась эпитафия: «Подъ сiмъ / памятникомъ / покоится прахъ / рабы Божiей / Евдокiи Феодотовой / Дьячковой / сконч. 3 окт. 1890 г.». На обратной стороне памятника помещена эпитафия: «Миръ праху твоему / возлюбленная наша / мать съ любовiю / и тоской склоняемся / надъ могилой твоей / оплакивающiя тѣбя / твои дѣти.». Второй памятник по типу «саркофаг», украшен изображением восьмиконечного креста с орудиями страстей Христовых: копия и трости. Текст эпитафии практически не читается, но просматривается имя Константинъ (вполне возможно, что это сохранившееся надгробие священника Константина Михайловича Виноградова, погребённого у храма). Третий памятник представляет собой остаток надгробия по типу «тумба», но текст эпитафии отсутствует. Четвёртый памятник представляет собой основание памятника по типу «тумба».

Помимо сельского погоста существовал и церковный, находящийся в ограде храма. Удалось установить имена погребённых: священник Трёхсвятительской церкви с. Люткино Константин Михайлович Виноградов (скончался в 1916 г. в возрасте 61 года); крестьянин с. Люткино Сергий Иванович Балабанов (скончался 14 февраля 1917 г. в возрасте 70 лет от старости, погребён 16 февраля 1917 г); священника Трёхсвятительской церкви с. Люткино Николая Соловьёва жена Наталья Александровна Соловьева (скончалась 19 октября 1918 г. в возрасте 59 лет от испанки, погребена 20 октября 1918 года).

Недалеко от храма, на пригорке местной ключевой речки, сохранился часовенный столб, ограждённый жердями. Скорее всего он был возведён в конце XIX в. для моления жителей, проживающих на противоположной стороне от храма. В 2021 г. столб был отреставрирован.

Историю любого самостоятельного православного прихода невозможно рассмотреть в отрыве от прихожан. В городах жители могли быть причислены к тому или иному храму в зависимости от количества как храмов, так и прихожан. В сёлах прихожане разделялись между сельчанами и жителями приходских деревень. В различные временные периоды приходы могли, как обрастать новыми приходскими деревнями, так и наоборот, например, по причине строительства храмов в последних. Ранее прихожане новоустроенного храма относились к приходу Спасской церкви с. Кулаево Казанского уезда.

На 1890 г. приход церкви трёх святителей Казанских с. Люткино состоял из следующих населённых пунктов: с. Люткино (171 дворов, состоящих из 523 душ м.п. и 580 душ ж.п. русс.);

На 1895 г. приход церкви трёх святителей Казанских с. Люткино состоял из следующих населённых пунктов: с. Люткино (170 дворов, состоящих из 531 души м.п. и 536 душ ж.п. русс.);

На 1910 г. приход церкви трёх святителей Казанских с. Люткино состоял из следующих населённых пунктов: с. Люткино (205 дворов, состоящих из 682 души м.п. и 730 душ ж.п. русс.);

На 1912 г. приход церкви трёх святителей Казанских с. Люткино состоял из следующих населённых пунктов: с. Люткино (206 дворов, состоящих из 678 душ м.п. и 816 душ ж.п. русские).

Из ранней советской истории прихода известно, что 27 декабря 1925 г. прихожане на общем собрании, заслушав доклад священника И.К. Источникова, об отказе от духовного общения с митрополитом Алексием и нежеланием находиться в объединении с обновленческим Казанским Епархиальным управлением. После выступления священника прихожане постановили: «Согласно решения кантонного съезда в с. Корноухово до съезда в Смоленском соборе остаться по старому и к обновлению не примыкать, а просим Вас не считать нас в числе обновленческих приходов».

Сгущаться тучи над общиной верующих Трёхсвятительской церкви с. Люткино начали в 1940 году. Дальнейшие события 1940–1941 гг. связаны непосредственно с закрытием храма и его ликвидацией как религиозного центра села.

Зимой 1940 г. состоялись общие собрания граждан в селе Люткино (14 декабря) и в деревне Андреевка (23 декабря), Люткинского сельского совета Пестречинского района Татарской АССР по вопросу закрытия храма в с. Люткино. Подготовкой данных собраний занимались участники расширенного пленума Люткинского сельского совета Пестречинского района, собравшиеся 13 декабря 1940 г. на заседание с участием правления колхоза и актива села: 7 депутатов, 4 членов правления колхоза и 8 человек актива села. На повестку дня было вынесено три вопроса, один из которых был о закрытии церкви и передачи здания под школу Н.С.Ш., вынесенный представителем РИКа т. Васиным. После обсуждения было вынесено постановление: передать церковь в пользу школы для учащихся среднего образования.

На общих собраниях из 360 человек взрослого населения, обладающих правом голоса, участвовало 245 человек. За закрытие храма проголосовало единогласно 245 человек (68% от общего числа граждан). Необходимый процент голосов «за» был набран и вопрос о закрытии храма был решён, оставалось только законодательно утвердить постановление собрания граждан Люткинского сельского совета в Президиуме Пестречинского РИКа и в Президиуме Верховного Совета Татарской АССР.

14 декабря 1940 г. состоялось общее собрание граждан с. Люткино Люткинского сельского совета Пестречинского района Татарской АССР. На собрании присутствовало 200 человек (из 300 человек зарегистрированного взрослого населения). На повестку дня вместе с сельскохозяйственными был вынесен вопрос: о закрытии церкви Люткинского прихода, находящийся при с. Люткино и передачи её под школу Н.С.Ш. На собрании выступил депутат районного Совета депутатов трудящихся Васин о закрытии церкви в с. Люткино и использовании её под культурное мероприятие – школу Н.С.Ш. После выступления председателя собрания Казакова о закрытии церкви и передачи её здания под школу Н.С.Ш. было оглашено постановление на голосование. По окончании голосования были оглашены итоги: общее собрание граждан при голосовании единогласно решило – церковь закрыть и просить исполком о передачи её под школу Н.С.Ш. Решение было принято единогласно.

23 декабря 1940 г. состоялось общее собрание граждан д. Андреевка Люткинского сельского совета Пестречинского района Татарской АССР. На собрании присутствовало 45 человек (из 60 человек зарегистрированного взрослого населения). На повестку дня был вынесен вопрос: о закрытии церкви Люткинского прихода, находящегося при с. Люткино и передачи её под школу Н.С.Ш. На собрании выступил депутат Люткинского сельского исполкома Андреевского избирательного округа Казаков К.П со словом о закрытии церкви в с. Люткино и использовании её под культурное мероприятие – школу Н.С.Ш. После выступления Казакова слово взяли председатель и секретарь собрания Гаранин и Беспалов со словами поддержки закрытия церкви и передачи её под школу Н.С.Ш. После выступления председателя собрания Гаранина Г.С. было оглашено постановление на голосование. По окончании голосования были оглашены итоги: общее собрание граждан при голосовании единогласно решило – церковь закрыть и просить исполком о передачи её под школу Н.С.Ш. Решение было принято единогласно.

После проведения в декабре 1940 г. в с. Люткино и в д. Андреевке общих собраний граждан и принятием большинством жителей решения о закрытии храма в с. Люткино 23 декабря 1940 г. после единогласного голосования 45 присутствующих на собрании граждан с. Андреевка Люткинского сельского совета за закрытие церкви и передаче здания церкви под школу Н.С.Ш. было постановлено следующее: церковь в с. Люткино закрыть для целей использования под неполную среднюю школу и ходатайствовать об утверждении постановления Люткинского сельского совета перед Пестречинским районным исполкомом Совета депутатов трудящихся с препровождением решения в Президиум Верховного Совета Татарской АССР для утверждения.

4 января 1941 г. состоялось заседание исполнительного комитета Пестречинского районного Совета депутатов трудящихся, на котором были рассмотрены материалы дела и ходатайство граждан Люткинского сельского совета о закрытии церкви в с. Люткино, а также решение общего собрания граждан Люткинского сельского совета Пестречинского района от 13 декабря 1940 г. об утверждении решений общих собраний граждан по вопросу закрытия церкви в с. Люткино. Итогом рассмотрения дело стало постановление Пестречинского РИКа об утверждении ходатайства граждан Люткинского сельского совета и препровождении всех материалов дела о закрытии церкви в с. Люткино Пестречинского района и передаче здания для использования в качестве школы на рассмотрение и утверждение в Президиум Верховного Совета Татарской АССР.

3 февраля 1941 г. материалы по закрытию храма были отправлены на рассмотрение и утверждение в Президиум Верховного Совета Татарской АССР в г. Казань. Но присланные в Президиум Верховного Совета Татарской АССР оказались недостаточно оформленными: протоколы не были заверены печатью сельского совета, список регистрации присутствующих граждан предоставлен не был. Об этом в письме председателю исполкома Пестречинского районного Совета депутатов трудящихся т. Чикину было сообщено 28 февраля 1941 года. Дополненные материалы и документы 12 марта 1941 г. были направлены на рассмотрение и утверждение в Президиум Верховного Совета Татарской АССР.

18 апреля 1941 г. состоялось заседание Президиума Верховного Совета Татарской АССР, на котором было рассмотрено постановление исполнительного комитета Пестречинского районного Совета депутатов трудящихся от 4 января 1941 г. о закрытии церкви в с. Люткино Пестречинского района Татарской АССР. Итогом рассмотрения стал указ Президиума Верховного Совета Татарской АССР от 18 апреля 1941 года «О закрытии церкви в селе Люткино Пестречинского района» следующего содержания: «Представление исполнительного комитета Пестречинского районного Совета депутатов трудящихся от 4 января 1941 года о закрытии церкви в селе Люткино – утвердить. Здание церкви передать исполнительному комитету Пестречинского районного Совета депутатов трудящихся для использования под культурное учреждение».

Но после закрытия храм не использовался: он не был разрушен, переоборудован. Возможно, что использовался как складское помещение.

В начале 2010-ых гг. священнику Спасской церкви с. Кулаево Александру (Карпухину) жителем татарской деревни Шали был передан антиминс Трёхсвятительского (Гурьевского) храма с. Люткино. По словам передавшего, антиминс был оставлен в качестве залога неизвестным лицом за 3 рубля, который за ним не вернулся и антиминс долгое время хранил у себя татарин. После передачи священник Александр (Карпухин) передал антиминс секретарю епархиального управления для хранения в ризнице.

Осенью 2019 г. произошло событие, которое стало эпохальным: спустя много лет после забвения к храму было приковано внимание активистов: 5 октября 2019 г. представители движения «Казанские православные добровольцы» посетили заброшенную деревянную церковь в с. Люткино Пестречинского района. Целью поездки являлась трудовая помощь храму святителей Гурия, Варсонофия и Германа. Прибыв в село, ребята привели в порядок церковь и прилегающую к ней территорию. Несмотря на дождь и сильный ветер, им удалось полностью очистить храм от старых досок и обрушившихся перекрытий. Кроме того, они спилили деревья и кустарники на прихрамовой территории и сняли со стены упавший купольный крест. Ребятам помогали местные жители и их дети-горожане, которые в этот день также привели в порядок деревенское кладбище. Когда верующие очистили храм от мусора, их взору открылся резной иконостас. Другие элементы храма, к сожалению, сильно разрушены, поэтому его вряд ли удастся восстановить. После трудов в доме участницы ансамбля «Духов день» Екатерины Гавриловой прошла трапеза.

17 июля 2021 г. в день обретения мощей святителей Гурия, архиепископа Казанского и Свияжского, и Варсонофия, епископа Тверского, в с. Люткино освятили поклонный крест и торжественно установили с правой стороны от храма. Ранее крест находился на главном куполе центрального барабана храма, пока не произошло обрушение в начале 2000-ых гг. центральной части. Тогда крест оказался погребённым под обломками на южной стене. 5 октября 2019 г. крест был извлечён и передан на хранение в семью Гавриловых, которые позаботились о его реставрации и последующей установке около храма.

История Трёхсвятительского храма продолжается и хочется надеяться, что дом Божий будет восстановлен и летопись самостоятельного прихода с. Люткино будет продолжена.

В конце очерка приведём список священнослужителей Трёхсвятительского (Гурьевского) храма с. Люткино за период существования самостоятельного прихода (1889–1930-ые гг.). Список выглядит следующим образом (в скобках приводятся годы служения в приходе):

Священники: Константин Михайлович Виноградов (1889–1916); Николай П. Соловьёв (1916–1919); Иоанн Константинович Источников (1919–1926); Александр Гаврилович Спасский (около 1927–1937).

Диаконы: Владимир Николаевич Самохвалов (1923–после 1923).

Псаломщики: Сергей Иванович Фортунатов (1889–1891); Гавриил Яковлевич Троицкий (1891–1899); Николай Иванович Дьячков (1899–1906); Феодор Васильевич Смелов (1906–1909); Андрей Андреевич Надеждин (1909–1919); Владимир Николаевич Самохвалов (1919–1923); Владимир Самохвалов (1923–1926); Павел Иванович Источников (около 1927); Матрёна Викентьевна Карпович (около 1927–1937).

Приложение 1.

О содержании причта по общественному приговору от 19 июля 1889 года

Бракосочетание – 3 руб.;

Погребение без выноса – 1 руб. (взрослый);

Погребение с выносом из дома и проводами до ворот ограды – 2 руб.;

Погребение с выносом из дома и проводами до кладбища – 3 руб.;

Заупокойная обедня по усопшим – 1 руб.;

При поминовении в течение года на проскомидии – 2 руб.;

При поминовении в течение года на проскомидии и панихиде – 3 руб.;

При поминовении в течение года на елеоосвящении – 1 руб.;

Погребение младенцев до 3 лет – от 30–35 коп.;

Погребение детей от 3 до 9 лет – 40, 50, 70 и 80 коп.;

При крещении младенцев с молитвой родительнице – 40 коп.;

При служении молебнов в церкви –10 коп.; 

При служении молебнов в церкви с акафистом – от 40 до 50 коп.; 

При служении молебнов с водоосвящением на дому и в церкви – от 15 до 20 коп.; 

При служении молебнов в Пасху – по 25 коп.; 

При служении молебнов в церкви в праздники: храмовый – святителя Гурия и местный – святителя Николая чудотворца ходя с иконами по домам – 15 коп.; 

Во время обычных летних молебствий в деньгах за каждый молебен – по 10 копеек; если же в доме служится один молебен – 15 коп.; в Пасху кроме 25 коп. каравай хлеба или соответствующее количество муки; при хождении с крестом и святой водой – по 10 коп.; в Рождество же – по 15 коп.; при служении молебнов мирских во время летних молебнов – от 1 руб. 50 коп. до 2 и 3 руб.; при выдаче метрических и других свидетельств невестам, отдаваемых в другой приход – 1 руб.;  при чтении молитв родительнице в 40 день – от 5 коп.; при чтении молитв родительнице в великопостные дни – по 5 копеек.

 

Источники и литература:

1. ГА РТ. Ф.4. Оп.1. Д.6816; Ф.4. Оп.1. Д.7261; Ф.4. Оп.124. Д.9А; Ф.4. Оп.125. Д.5; Ф.4. Оп.127. Д.10Д; Ф.4. Оп.132. Д.59; Ф.4. Оп.134. Д.57; Ф.4. Оп.138. Д.26; Ф.4. Оп.141. Д.25; Ф.4. Оп.142. Д.92А; Ф.4. Оп.143. Д.79; Ф.4. Оп.144. Д.139; Ф.4. Оп.144. Д.148; Ф.4. Оп.147. Д.1025.
2. ГА РТ. Ф.2. Оп.7. Д.2593; Ф.2. Оп.14. Д.421.
3. ГА РТ. Ф.Р-1172. Оп.3. Д.738.
4. ГА РТ. Ф.Р-732. Оп.6. Д.15А.
5. ГА РТ. Ф.Р3610. Оп.5. Д.799.
6. Известия по Казанской епархии, 1867–1918.
7. Справочная книга Казанской епархии. Казань: Издание Казанской духовной консистории. Казань, – 1904. – 795, XXIX с.
8. Справочная книга Казанской епархии. – Казань: Типография Д.М. Гран, – 1909. 751, XXIV с.
9. Метрические книги о рождении, браках и смерти Гурьевской церкви с. Люткино Казанского уезда 1889–1926 гг.
10. Материалы сайта пресс-службы Татарстанской митрополии https://tatmitropolia.ru/

 

Просмотры(148)