Моя мать, Нечаева Людмила Николаевна, происходила из рода священников. По материнской линии это был род Красновидовых.
Первый из священников Красновидовых был из крестьянских детей.
В Московской губернии производился набор крестьянских детей, проявляющих интерес к образованию, для обучения в духовном училище для пополнения кадров священнослужителей. Среди выбранных детей оказался Михаил – сын крестьянина из села Красновидово, впоследствии получивший фамилию по названию села , откуда был родом. От Михаила и пошел род Красновидовых.
В конце 19 начале 20 вв род Красновидовых пересекся с родом Нечаевых, служивших в различных приходах Поволжья от Москвы до Астрахани.
Родители моей матери
Отец – Нечаев Николай Петрович ( 1877-1937гг?). Родился в семье священника Петра Александровича Нечаева. В семье было 18 детей, двое из которых Николай и Павел стали священниками.
Мать — Красновидова Фаина Федоровна (1880 – 1837гг?).
Николай Петрович женился на Фаине Федоровне по любви.
Отношения родителей Николая Петровича к этому браку и к Фаине Федоровне были прохладными. Но дети Николая Петровича и Фаины Федоровны гостили у дедушки Петра Александровича Нечаева. Мама рассказывала такой эпизод. Однажды, находясь в гостях у дедушки, она вбегает в гостиную, где дедушка разговаривает с каким-то посетителем и кричит: «Дедушка там к тебе пришел какой-то мужчина. Он ждет на кухне.» (Через кухню общаться с хозяином мог только простой человек). Дед вышел на кухню, а когда вернулся сказал, смеясь: «Мужчина! – Это мужик пришел»
Очень теплыми были отношения с родственниками Фаины Федоровны. Мама очень любила сестру своей матери – тетю Маню Красновидову, которая была настоятельницей монастыря (кажется Свияжского). Мама часто вспоминала как она у нее в монастыре гостила и какую вкусную уху из стерляди она там ела.
Отец моей матери Николай Петрович Нечаев окончил духовное училище и семинарию и в течении длительного времени служил священником в приходском храме села Вязовые Свияжского уезда Казанской епархии. Там родилась в 1905 г. моя мать. В семье родилось 10 детей, из которых осталось в живых 6 человек – Фаина (Фаня), Аристарх (Аря), Павел (Паня), Людмила ( Мила, Милочка — моя мать), Вячеслав (Вета, Ветка) и Екатерина (Катя).
Через какое-то время семья переехала в с. Сокуры.
В Сокурах состоялось знакомство моих будущих родителей.
Мой отец – крестьянский сын подружился с братьями моей матери, приходил часто к ним домой, пользовался их библиотекой.
Семья моей матери.
Слева направо: Павел, Фаина Федоровна(мать), Ветка, Мила (моя мать), Николай Петрович (отец), Катя, Фаина.
Николай Петрович и Фаина Федоровна были простыми и душевными людьми. К Фаине Федоровне часто обращались за помощью, за советом крестьянки. Прихожане уважали Николая Петровича. Это сыграло свою роль, когда в годы гражданской войны в село пришел отряд активистов –бойцов и они пришли к священнику, как к угнетателю народа. Крестьяне всем миром просили за батюшку. Мама рассказывала как отца вывели во двор. Мать схватила икону Николая Чудотворца, а дети, почувствовав страшное, облепили отца. И комиссар махнул рукой и сказал: «А не пригласите ли, батюшка, в дом чайку попить?» И пили чай, и говорили и разошлись мирно. И в другой раз они проходили через Сокуры и тоже пили чай и все было мирно.
А был и другой случай. В другом селе тоже пришел такой же отряд и все прошло по-другому. Священника бросили в колодец.
Вот как бывает – два человека, два представителя одной власти и один поступает в этой ситуации как бандит, а другой остается человеком. И как показывает жизнь, дело здесь не только в общем помрачении рассудка народа, но и в том , что во все времена проявляются люди с «божьей искрой» в душе.
Фаина Федоровна была набожной женщиной. Однажды, когда Николай Петрович сильно болел и наступил кризис, она ночью в соседней комнате молилась и ей, по ее рассказам, явился Иоанн Кронштадский (живший в то время в Петербурге священнослужитель при жизни почитаемый прихожанами как святой, и после смерти приобщившийся к лику святых) и он ей сказал какие-то слова, из которых она поняла, что все закончится благополучно. И она увидела, что кризис миновал и Николай Петрович ровно дышит. И она верила, что Иоанн Кронштадский откликнулся на ее молитвы и помог. Благополучное разрешение ситуации с угрозой расстрела Николая Петровича она также считала заступничеством Николая Угодника.
Николай Петрович и Фаина Федоровна были хорошими родителями. Очень любили своих детей и дети любили их. Николай Петрович любил шутить и разыгрывать своих детей. С ним всегда детям было легко и весело. И это воспоминание веселья и радости в их детстве осталось у моей матери на всю жизнь. А мать, Фаина Федоровна, была как ангел хранитель. Такое тепло и покой шли от нее. Мама часто, особенно в последнее годы своей жизни, ощущала потерю матери. Иногда она замолкала, ее глаза наполнялись слезами и она говорила:» Боже, как же я соскучилась по маме, как мне ее недостает».
Начиная с 1918-20 гг. большевистские власти начали преследовать священнослужителей и членов их семей. Священники, как работники религиозного культа были лишены юридических прав. Их называли лишенцами. Во время голода в стране они не получали хлебных карточек. Священников облагали непосильным налогом, выселяли из домов, занимая их под комитеты. Брата отца мамы Павла, который также был священником, с женой и двумя малолетними детьми переселили из их дома в церковную сторожку. За неуплату налога описали имущество (мебель), а самого отправили в Казань на принудительные работы.
Детей священников не принимали в средние и высшие учебные заведения. Братья моей матери уехали работать рабочими на стройку того времени – Магнитку (Магнитогорский металлургический комбинат). Священники старались не подвергать своих близких опасности.
Так дед моей матери Петр Александрович Нечаев жил в Казани один.
Его жена с двумя своими дочерями жила также в Казани, но по другому адресу. Дочери – учительницы начальных классов — скрывали, что их отец протоиерей и не общались с ним. Иначе их могли уволить с работы.
Жизнь семьи усложнялась. Фаина Федоровна и Николай Петрович живут трудно и неспокойно. У Николая Петровича нет прихода, он уже не служит священником. 16 апреля 1930 г. его арестовывают по статье 58-10 УК РСФСР, правда через неделю 22 апреля дело было прекращено за недоказанностью преступления.
Их дети тоже в трудном положении. Как уже говорилось, их сыновья в поисках работы уехали работать рабочими на Урал в Магнитогорск.
Старшая дочь Фаина вышла замуж за офицера, бывшего белогвардейца, который потом замерз в пургу, но метка «семья белогвардейца» осталась. Фаина осталась с 4 детьми, работала простой работницей.
Дочери Людмила (моя мать) и Катя, которые хорошо учились и окончили гимназию устроились секретаршами. Моя мать, благодаря поддержке начальника, у которого она работала секретаршей, смогла поступить в учительский институт (средне-профессиональное образование) и стала работать учительницей.
Мне ничего не известно о годах жизни с 1920 г. по 1941 г. моих родителей и родителей моей матери. Мама никогда не хотела говорить о своей молодости, о жизни в те годы. Я чувствовала, что там что-то очень больное и не настаивала.
Я помню ее рассказ о смерти ее матери. Я не знаю в каком году это было, но это было до моего рождения. Маме сообщили, что ее мать простудилась (воспаление легких), состояние критическое. Была весна, половодье, трудности с передвижением. Когда она приехала, мать уже умерла. Мама всю жизнь боялась покойников, а тут она всю ночь пролежала с матерью, обнимая ее. Мама говорила, что ее отец сам причащал свою жену перед смертью и читал молитвы. После смерти жены отец уехал в Магнитогорск к сыновьям. По видимому, по каким-то причинам не мог остаться у дочери. По словам мамы, на новом месте среди чужих людей, потеряв родного и близкого человека –жену, отец пребывал в депрессивном и угнетенном состоянии и вскоре умер. Я думаю, что и смерть его жены, матери моей мамы была не столько следствием болезни –воспаления легких, сколько стрессом и напряжением жизненных сил в тех условиях.
Моя мать была хорошим, добрым, порядочным человеком. Я имела возможность в этом убедиться, т.к. мы жили вместе до 1993 г. (до ее смерти). Но она мне как-то сказала: «Ляля! Я такой грешный человек». И я подумала, что возможно это ее ощущение вины перед родителями за тот период жизни ее, когда она не оказала им, да и не могла оказать, должной поддержки, хотя вины ее в этом нет.
А теперь и я мучаюсь виной, что не воздала должного своей матери при ее жизни. В нашей семье не принято было говорить о любви, вроде это само собой разумеется, а как же иначе.
Но только после ухода мамы я почувствовала как мне ее не хватает, ведь до этого она была всегда рядом. Я была в каком-то защитном коконе, И вдруг этот охраняющий кокон исчез.
В 1939 г. умерла Катя от туберкулеза. Погиб на войне Павел.
Аристарх, Вячеслав, Фаина и Людмила (моя мать) жили в разных концах страны и были разобщены. Вновь они нашли друг друга в 1953-54 гг. и заново знакомились друг с другом, но уже не было единения как в детстве.
Аристарх жил последние годы в Куйбышеве (ныне Самара) с женой и 10- летней дочерью .
Вячеслав с семьей жили под Челябинском; а потом они переехали в Бухару.
У Фаины была сложная жизнь. Старший сын Анатолий женился и отошел от семьи. Вторая дочь Лида работала бухгалтером и у неё была недостача. Каким-то образом Фаине удалось взять вину на себя и она вместо дочери отсидела срок в тюрьме. Младшие дети Валя и Коля были отданы в детдом. После выхода из тюрьмы Фаина стала жить с Валей и Колей. Жили они в Челябинске. Вале удалось наладить свою жизнь, она вышла замуж и имела вполне благополучную по советским меркам семью. А Коля стал вором. Он неоднократно попадал в тюрьму. Приходил из тюрьмы к матери в её комнату в коммунальной квартире, требовал денег на выпивку. Они скандалили, он её бил. Снова садился и все повторялось. И при такой жизни Фаина прожила дольше своих братьев .
Последней из этой семьи ушла из жизни моя мать 27 июля 1993г.
Так закончилась история большой семьи.
В этой семье не было выдающихся личностей, талантов, отчасти из-за условий жестокого времени и жестокого отношения государства к своим гражданам. Отчасти, потому, что большинство живущих на этой земле – простые люди, Но есть одно у этих людей, у Николая Петровича, у Фаины Федоровны – это были добрые, душевные и порядочные люди. И это качество они передали детям и в большой степени своей дочери –Милочке.
Как уже говорилось, с установлением советской власти церковь и ее служители подверглись гонениям. У Церкви забирали земли, строения. Многие церкви и монастыри подверглись разграблению и разрушениям. В некоторых местностях до сих пор стоят остатки разрушенных тогда церквей. Во многих церквях устраивали склады, конюшни. Люди, занимающие хоть какие-нибудь значимые должности ( учителя, врачи и т.д.) и тем более члены партии, должны были быть атеистами и держаться подальше от церкви. Они не должны были ходить в церковь, крестить детей, иначе им грозили неприятности на работе.
Положение церкви в СССР изменилось когда в 1941 г. началась война с Германией и наша Красная Армия (кстати, обескровленная нашим «отцом всех народов», «другом всех трудящихся, нашим вождем тов. Сталиным и его соратниками) бежала от немцев аж до Москвы. И вот тогда потребовалась помощь Церкви, ее обращения к народу с призывом встать на защиту отечества, со сбором средств на помощь фронту.
И церковь и народ откликнулись. (Тут я думаю еще и из-за страха перед существующим режимом. Попробуй – не откликнись – мало не покажется).
Дядя моей матери, брат ее отца Павел Петрович Нечаев служил во время войны настоятелем Покровской Церкви в г.Астрахани. В мае 1943 г. община верующих и служителей Покровской Церкви собрала и передала государству 730 тыс руб , в том числе:
400 тыс. руб — на танковую колонну им. Дм. Донского
150 тыс. руб — на восстановление г. Сталинграда
65 тыс руб – в фонд обороны
15 тыс руб – на подарки Красной Армии
100 тыс руб – внес протоирей Павел Нечаев из личных сбережений.
Деньги были переданы с посланием: «Воодушевленные Вашим мудрым руководством и героической борьбой нашей Красной Армии, отразившей удар гитлеровских полчищ под Сталинградом, Община верующих Покровской церкви г. Астрахани и ее служители внесли…»
В ответ получили телеграмму: «Благодарю духовенство и верующих Покровской церкви и лично Вас, Павел Петрович, за заботу о Красной Армии. Примите мой привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин.»
В конце 1944 г. было направлено обращение к председателю СНК И.В.Сталину в таких же верноподданических выражениях с сообщением о передаче Покровским кафедральным собором 200 тыс.руб. «на помощь семьям и детям наших бойцов». Затем в марте еще 50 тыс.руб.
Каждый раз после передачи денег поступала ответная телеграмма с приветом от тов. Сталина и благодарностью от Красной Армии. А в ноябре 1946 г. Павлу Петровичу Нечаеву была вручена медаль «За доблестный самоотверженный труд в период Великой Отечественной Войны 1941 – 1945 гг.»
Митрофорный протоирей Павел Нечаев
Павел Петрович Нечаев умер 25 сентября 1987 г. На этом закончился наш род священников.
P.S. Дочь протоиерея Павла Нечаева Валентина Павловна Нечаева и внук Евгений Александрович Горбанев, написали книгу «Пастырь благословенный. Житие митрофорного протоиерея Павла Нечаева». Она увидела свет в 2008 году и отмечена дипломом первой степени в номинации «Издательский проект» — в рамках Всероссийского конкурса в области педагогики, воспитания и работы с детьми школьного возраста и молодежью в 20 лет на соискание премии «За нравственный подвиг учителя», проведенного на региональном этапе в июне 2014 года.
Просмотры(110)